Дети и экология: 21 век — Виллен Лагун

Второй Международный фестиваль «Дети и экология: 21 век»
Заявка на участие №00283 Детский экологический центр «Муравей»

«Школа 21 века — школа здоровых детей»

Дети живут в мире, который построен взрослыми. И доверяют им. «Доверчив — говорят — как дитя».
Память 20 века хранит эпизоды, в которых лучшие из взрослых пытались спасти детей Испании, детей Вьетнама от войн. И все же уходящий век чаще всего, как и предыдущие века не мог уберечь детей, не мог защитить их жизнь и здоровье в многочисленных политических, религиозных, этнических и социальных конфликтах. Невиновные дети терпели лишения, болезни, голод и гибли вместе со взрослыми, развязавшими эти конфликты и повинными в них.

Во все века стихийные бедствия, землетрясения и цунами, ураганы и наводнения, лесные пожары и засуха несли разрушение, а подчас и смерть взрослым и детям.
Казалось, что человек XX века, научившийся в какой-то мере предугадывать эти дыхания земли, человек сумевший найти защиту от эпидемий многих опасных болезней, человек, сделавший гигантские шаги в науке и технике, должен жить долго здоровым и счастливым. Должен передать опыт здорового образа жизни своим детям и внукам.

Удивительные победы передовой медицины, огромные масштабы фармацевтического производства должны были бы подтвердить эти оптимистические прогнозы. К сожалению, факты и цифры говорят об обратном. Причем не об отдельных случаях, а о тенденции. В детской среде особенно тревожит увеличение количества новорожденных с отклонениями в здоровье и рост числа заболеваний школьников от класса к классу. Может быть тревожность преувеличена? Нет. К концу школы около 85% «хроников». Обеспокоенные сигналы из военкоматов и роддомов подтверждают худшее. И не обязательно быть врачом-педиатром или ученым-экологом, чтобы почувствовать, как омолаживаются многие болезни, как становится все больше детей с расстроенной психикой и увеличивается число вспомогательных учреждений, как сильно дыхание расползающихся зон экологических тревог. Неужели экологические беды — неизменные спутники технического прогресса, и можно ли его назвать «прогрессом» вообще, и как им соотноситься в XXI веке, чтобы сберечь жизнь и здоровье доверившихся нам детей?

Где же искать выход? Какой должна быть стратегия взрослых, чтобы сохранить детей? Ответ напрашивается единственный: надо изменить «поток сознания».

Человек — часть природы и вся его деятельность должна быть природосообразной, если он хочет остаться живым и к тому же здоровым физически и нравственно. Природа не погибнет. Намучившись, она просто сбросит с себя людей с их телефонами и самолетами, ведь для биосферы червяк намного полезней неразумного и хищного человека.

Уж не зовете ли вы нас назад, в пещеру? Нет, в пещеру сейчас нельзя, даже если бы очень захотелось. Нам нужны в большом количестве высококвалифицированные ученые, инженеры, рабочие, чтобы остановить или перепрофилировать экологически опасные производства, чтобы не оставить своим детям и внукам страшные подарки в виде складов взрывчатых веществ, в виде радиоактивных отходов и отходов химического производства.

Сторонники технократического развития, считающие, что «природа потерпит» любят повторять: «Мысль остановить нельзя». Это правда, но не совсем: бредовые мысли надо останавливать. Человек, создающий газовые камеры для уничтожения взрослых и детей, атомное и бактериологическое оружие или залезающий к вам в подсознание в желании сделать вас «зомби», разве это ученый или мыслящий человек или тем более «мыслитель»?

Надо отказаться от силового диалога с природой. Даже лучшие из нас все-таки считают, что природа должна служить человеку, а не наоборот.

Сохранение внешней среды в наиболее естественном ее виде может быть осуществлено лишь при условии смещения центра тяжести в вопросе отношений человека и окружающей среды с «внешнего плана» на «план внутренний» — то есть с разрешением вопроса внутреннего преобразования человека. Принципиальные философские и научные обоснования этого преобразования содержатся в трудах видных русских ученых и мыслителей: В.И.Вернадского, К.Э.Циолковского, Н.Ф.Федорова, В.Ф.Купревича.

Человечество могло пойти в своем развитии по пути биологическому, по пути собственного внутреннего совершенства, без компьютеров (зачем они, если в человеке удивительный компьютер, используемый лишь на 5-10%), без средств информации и коммуникации (ведь можно развить телепатические способности).

Но человечество выбрало другую дорогу, другой путь — «технократический». Упоенный «победами» науки и техники, игнорируя в своей деятельности принцип природосообразности, человек вольно или невольно разрушал сущностные связи в природе, заглушая и теряя в себе ритмы земли, космоса, порождал такое количество откликов-последствий и такой силы, что прогнозировать и гасить их отрицательные воздействия с каждым годом становилось все труднее.
Борьба за чистую воду, за чистый воздух, за сохранность лесов требует по нарастающей все больше сил и средств. Неумолимо растет число городов, в которых выбросы вредных веществ превышают ПДК. В районах «великих» строек, вдоль трасс нефтепроводов и газопроводов изуродованной природе остается только роптать и умаляться перед «достижениями» «цивилизованного» человека. Растет и составляющая экологического фактора в возникновении и течении болезней взрослых и детей. Атомное лобби, скрывшее преступление на Урале и пытающееся преуменьшить беды-последствия Чернобыля, строит планы о строительстве новых атомных электростанций в России, а заодно и о превращении страны в международную свалку радиоактивных отходов. А кто в ответе из взрослых за детей-уродов, родившихся близ зоны испытания ядерного оружия на Семипалатинском полигоне?

Принес ли «технократический» выбор человеку здоровье, счастье, независимость и спокойствие? Может быть они заложены в удивительных победах в космосе и микромире, в обгоняющих друг друга технологиях, во все расширяющемся кругозоре с помощью средств массовой информации? Нет. На лицах современников тревога и растерянность, напряженность и озабоченность, агрессивность и усталость, подчас скрытые за маской непринужденности и нарочитой веселости.

Атрибутами «цивилизованного» общества стали насилие, убийства, наркотики. Переполнены больницы и тюрьмы. Много незащищенных брошенных детей. Люди научились летать в воздухе как птицы, научились плавать в воде как рыбы. Теперь им надо научиться жить на земле по-человечески, в согласии со своей матерью-Природой.

Наверное, самые часто произносимые слова современного общества — это «свобода» и «независимость». Как и в прежние времена, мы остались в зависимости от обстоятельств, денег, от желаний, растущих в геометрической прогрессии, непогоды и многого другого. Но XX век усилил нашу зависимость от чужих мнений (благодаря СМИ), от гордыни (благодаря «победам» над природой) и от внешних условий. Желание постоянно жить комфортно, сыто и тепло делают нас все более изнеженными и зависимыми.

Окруженный техникой человек лишился возможности своего собственного биологического развития, стал почти полностью зависимым, приделав себе технические «костыли», технические «протезы» (и еще «протезы» психологические). Он стал жить искусственно, в изоляции от природы, от ее живых тел — воздуха, воды и земли, защитившись стенами домов, своей одеждой, и потерял при этом устойчивость организма к всевозможным изменениям, как искусственного, так и естественного происхождения. Удаляясь от природы, мы стали больше болеть, стали терять веру в ее целительные способности.
Нам так хочется, чтобы без всяких усилий с нашей стороны новейшее лекарство или модный экстрасенс (пусть и за большие деньги) моментально вылечил бы нас. Мы смиренно готовы стать зависимыми пациентами, не желая уяснить для себя, что главное лекарство человека — он сам, что по гениальной задумке человек скроен как идеальная самозащищающаяся и самовосстанавливающаяся система и сохранить здоровье можно используя лишь резервы и адаптационные возможности «естественной аптеки» самого организма. Самые страшные болезни нашего века — это болезни, покушающиеся на иммунную систему, на способность человеческого организма самому себя беречь и восстанавливать.

Из выступления Ю.М.Орлова, доктора психологических наук, профессора, заведующего кафедрой педагогики и медицинской психологии Московской медицинской академии имени И.М.Сеченова:
«… Я знаю исследования, в которых изучался вопрос, сколько вредных веществ мы вводим в организм через удобрения, пестициды и т.д. И если взять и измерить воздействие этих вредных веществ на нашу внутреннюю среду, то на первом месте по ее разрушению все-таки будет стоять медицина. Вы только посмотрите, что такое медикаментозные назначения человеку при болезни. Это массированное воздействие огромного количества химических веществ, которые разрушают организм. Подумайте хотя бы о том, что если мы знаем прививки от десяти болезней и этим подстегиваем нашу иммунную систему, то что будет, если мы выработаем прививки от тысячи болезней и станем их все применять? Нашей иммунной системе тогда не позавидуешь!»

Человек, являясь частью природы, ее сыном может бать здоровым физически и нравственно лишь в единении с нею, подчиняясь ее законам. Здоровье — это мера правильного поступка человека в природе, правильного мышления, правильного природосообразного образа жизни. И наоборот, болезни или другие неприятности — результат ошибок человека в природе, нарушение ее законов. Причем ошибок своих собственных, а не чьих-то других людей.
Слова о «прогрессе» современного общества кажутся насмешкой, если уничтожается, попирается природа и нравственно деградирует человек как ее разрушитель; он продвигается в будущее через минные поля опасных изобретений людей у которых технологии опережают мораль, которые будут с жадностью рвать землю на части лишь бы получить прибыль, а ведь Ганди предупреждал: «Земля дает достаточно, чтобы обеспечить потребности каждого человека, но недостаточно, чтобы обеспечить жадность каждого человека».

Человек XX века — человек «старого потока сознания» — человек потребляющий, не исключающий методов насилия над природой и человеком как его частью.

Человек XXI века — человек «нового потока сознания» будет человеком «развивающимся», стремящимся с помощью подпиток природными силами идти к внутренним биологическим изменениям в своем развитии и совершенствовании. Он будет строго держаться принципов природосообразности в своей деятельности.

«Учение должно быть природосообразным» Ян Амос Каменский

«Не человеческая природа должна быть приведена в соответствие с научными предметами, а научные предметы с человеческой природой» Иоган Генрих Песталоцци
Первостепенная задача природосообразной деятельности взрослого — сбережение и укрепление здоровья детей. Конечно, уже во чреве мамы дите должно стать предметом заботы, внимания и любви. У желанного, желаемого ребенка неизмеримо больше шансов быть здоровым. Не зря президент фирмы «Сони» Масару Ибука, пригласивший Б.П.Никитина в Японию, подарил ему книгу «Детский сад уже поздно». И если по отношению к дошкольному возрасту мы искренне желаем, чтобы там были заложены основы здоровья малышей, то школа, как учреждение государственное, учреждение образовательное, по словам В.В.Розанова «высокоумное» обязана сберечь, укрепить его и дать установки здорового образа жизни на будущее.

Мы спорим о приоритетах в экономике, об уровне культуры, о разгуле преступности, о будущем нашей армии, об атомной энергетике, генной инженерии и о тысячах других проблем. Но все проблемы решают люди и мы не можем быть спокойными, если решать их будут люди больные, люди с комплексами неполноценности, люди психически или нравственно неустойчивые — бывшие школьники. А разве самому нездоровому ребенку легко жить и учиться? А разве легко его родителям? Неизменная тенденция ухудшения здоровья детей от 1 класса к 11-му с тревогой заставляет задуматься: «Так что же, школа — «вредное производство»?» Говорят, что школа — «зеркало общества» — это правда. Но только наполовину. Школа еще и «зеркало» того общества, которым оно хочет стать в будущем. А в отношении «нервности» прислушаемся к А.П.Чехову: «нашего нервного века» я не признаю, так как во все века человечество было нервным». А разве не «нервное» было время после гражданской войны в разруху, когда А.С.Макаренко творил «мажор» с беспризорниками? Или когда Януш Корчак, давший всему миру урок «Как любить детей» в августе 1942 года на Гданьском вокзале отверг предложение оставить ребятишек дома сирот и вместе с сотрудниками и воспитателями был умерщвлен в газовых камерах Треблинка II. А разве легко было В.А.Сухомлинскому, удивительному человеку и педагогу, у которого война унесла жену и младенца-сына, в разрушенной школе села Павлыш создать для травмированных ребятишек послевоенных лет школу «здоровья и радости»?

Странное явление: если я предложу создать школу с математическим уклоном, на меня посмотрят с уважением; если скажу, что неплохо было бы иметь школу гувернеров или молодых бизнесменов, мне ответят: «очень современно». А когда я в течение 35 лет на разных уровнях предлагаю создать или, по крайней мере, подумать о создании школы, в основе структуры которой были бы заложены факторы сохранности здоровья (морального, физического и психического), меня вежливо выслушивают, кивают головой в знак согласия и интеллигентно закругляют разговор.
Встречаю знакомую. Везет внука через пол-Москвы в престижную школу. Мальчик очень бледен и выглядит утомленным. Говорю об этом бабушке. «Ничего Бог даст — попривыкнет, зато с первого класса компьютеры и два иностранных языка». Да разве это плохо? Только хватит ли силенок у мальчонки. Кто-то из нас ошибается в прогнозах. Хорошо если бы я и ребенок смог бы адаптироваться. Но не покидает ощущение, что в сегодняшнем образовании телега поставлена впереди лошади.

Из писем родителей в прессу: «Мой сын учится в 7-ом классе английской школы». У меня болит душа, когда я смотрю на рабочий день этого ребенка. Ему тринадцать лет. Он поднимается около семи утра. Я возвращаюсь домой в семь. Он еще сидит за письменным столом. Хватит ли здоровья при таком образе жизни!?
«Вы часто пишете в газете: «Наши дети, наши дети» Но моему ребенку учение дается с большим трудом и ему плохо среди «ваших детей».
А разве в многолетнем споре между здоровьем и образованием, где неизменно проигрывает здоровье, надо непременно ставить «или-или», а не полноправное «и»?
«Болеют одни дураки и бездельники», — говорил старик Болконский. Резковат он был. Но согласитесь, что образованный человек — это прежде всего человек, ищущий пути к нравственному, физическому и психическому здоровью, человек обладающий чувством и навыками бережения себя, своих близких, природы и культуры.

А кто отвечает и в какой мере за здоровье школьников? За профилактику заболеваний? Администрация школы, озабоченная, прежде всего вопросами успеваемости, кадровыми и хозяйственными? Родители? Школьный врач и медсестра порой вдвоем на несколько тысяч детей? Психолог, появившийся в школе? Лечащий врач в поликлинике?

Возможность разновариантности подходов к структуре образовательных систем выделит (а, вероятно, уже и выделило) в каких-то регионах России, школьные коллективы, сделавшие бережение и укрепление здоровья детей доминантой учебного процесса, понимающих, что любые эксперименты в школе должны содержать в себе гарантии охраны здоровья учащихся и методику долговременного контроля за ним. Наверное, они ввели должность заместителя директора школы по охране здоровья детей, врача, имеющего право «вето» в случаях, когда здоровью ребенка грозят учебные перегрузки, тщеславие или тирания родителей, «усердие» учителей и тренеров. Эти коллективы, наверное, ввели и дополнительную должность медсестры-лаборантки, которая с помощью учителей, родителей и старшеклассников, в сотрудничестве со школьным психологом по разработанным медико-биологическим тестам будет вести постоянное профилактическое изучение динамики здоровья детей, а по психологическим тестам — следить за УДК (уровнем душевного комфорта).

Школьные работники возмутятся: «Где же брать деньги на новые должности?» Медицинские работники скажут: «А где же еще набрать врачей и сестер, когда их и так не хватает?» Во-первых, даже в самой бедной семье сдвигается шкала забот и ценностей и находятся средства, если ребенок болен. Во-вторых, опыт всех передовых стран говорит о том, что самые рентабельные вклады — это вклады в медицину и образование, вклады в детей. Еще К.Д.Ушинский считал устройство хороших школ наиболее выгодной коммерческой операцией, которая может принести самый высокий «процент дохода». Более дальновидные общественность и администрация скоро поймут это. И, в-третьих: конечно, слово за профессиональными медиками, но мне кажется, что не изменяя количества работающих врачей и медсестер, надо изменить соотношение работающих со здоровыми людьми и занимающихся профилактикой заболеваний и лечащими врачами в пользу первых. У нас почти стало «модным» быть больным и говорить о болезнях; а здоровый человек — это какое-то отклонение. Профилактика, конечно, менее эффектна, чем лечение, но более гуманна.

Сохраняя здоровье физическое и психическое, не менее важно сберечь здоровье нравственное. Характеристика человеку: «Образован, но морально неустойчив», — кому эта пощечина: школе, родителям, обществу или всем вместе? К.Д.Ушинский писал о школе: «Стоит ли столько лет учиться, чтобы деньги ставить выше чести?» Что останется от окружающих нас проблем, если их будут решать люди, поставившие честь (естественно, не честь мундира) выше денег?
На вопрос «что в школе плохого?» Джани Родари, этот мудрый и лучистый человек ответил: «Многое можно было бы сделать со смехом, а делается со слезами» Так вот о «слезах». В.Ф.Шаталов: «Школьник прячет дневник от родителей. Или боится завтрашней контрольной, или сидит на уроке, сжавшись в нервный комок: «вызовут — не вызовут…» Кому из ребят не знакомо это состояние? Если бы медикам вдруг стало известно об эпидемии, охватившей треть детей, поднялся бы невероятный переполох. Но оглянитесь вокруг — переполоха нет, все спокойно. Расчеты же показывают, что не менее трети детей ежедневно получают душевные травмы на почве разлада с учебой. Медики молчат, поскольку по их данным никакой фатальной предрасположенности к неполноценному обучению у такого количества детей нет. Природа щедро одаривает абсолютное большинство детей нормальными способностями к активному восприятию окружающего мира и, следовательно, к нормальной учебе. А вот данные ученых: абсолютно неспособных 2-3%, а остальные 97-98% способные, из них 2-3% очень способные, которых можно отнести к разряду талантливых. Откуда же «двойки» в дневниках наших ребят?
М.П.Щетинин: «Сегодня уже известно, что ребенок теряет здоровье от класса к классу и выходит из школы «втрое» менее здоровым, чем поступил в нее (не стану приводить данные медицинских обследований школьников по стране: они меня в содрогание приводят). Мы строим учебный день так, чтобы дети обретали, а не теряли здоровье».

То же самое, слово в слово, можно сказать о росте или снижении умственных творческих потенций ребенка. Любознательность первоклассника — умственная апатия выпускника, готовность к труду пятиклассника — и отвращение к нему ученика 11 класса.

В чем же причина «ножниц»? С одной стороны огромный труд учителей (большинство которых — великие труженики), методистов, ученых, и с другой стороны -неуспех и неудачи, страх, отвращение к занятиям, отрицательные эмоции, а отсюда и подавляющее большинство нервно-психических расстройств, переходящих в телесные заболевания у детей. 20% школьников страдают сегодня так называемым «дидактогенными» неврозами. Виновниками которых чаще всего становятся педагог и сама система занятий.

А человек (и взрослый, и ребенок) строится победами, успехами. Для школьника учеба — это социальная роль, его служба и никакие успехи вне школы не могут компенсировать школьные неудачи. Ребятам всегда нравилось, когда я на уроке, отмечая отсутствующих, спрашивал: «Кого нет сегодня на работе?»

Главная фигура в школе — это учитель. И когда взрослый человек творит какое-то безобразие, я всегда думаю: «Ему не повезло в жизни, он не встретил Учителя». Не стоит концентрировать внимание на плохих учителях. Их несоизмеримо меньше, чем хороших. И избавиться от этого горя — дело внутришкольное. Ведь в школе все знают — и учителя, и школьники, и родители, кто хороший учитель, кто плохой.

Кто творит насилие, закрытый от внешнего мира в своем параллелепипеде, унижая и оскорбляя детей. Такой человек может ударить тетрадью по голове, если ребенок подчеркнул безударные гласные другим цветом, не отпустить мальчика с энурезом в туалет (разбаловался!) или сказать грубость в адрес родителей. Есть случаи и потоньше: оставить детей без перемены («я увлекся» или «они плохо сидели и теперь наказаны»), «не заметить», что дети писали уже сегодня две контрольные и дать третью, задержать после уроков (не предупредив об этом заранее), не волнуясь о том, что школьники остались без обеда.

Некоторым учителям удается за очень короткое время сдвинуть ребенку психику, если методично и постоянно делать замечания типа: «Не болтай ногой, не крути головой, не смотри в окно» и т.д.
Настоящий учитель не только тот, кто добр, справедлив, хорошо знает свой предмет, но и тот, который на каком-то году своей педагогической деятельности задаст себе вопрос: «Почему неуспеваемость должна рассматриваться лишь как неудача ученика, а не, прежде всего, моя неудача, неудача школы, неудача программ и методик?» Тогда нелепым выглядит принцип: «знания — силой», «двойки» в классе, ругань, пилеж и ремень дома, выполняющих скромную просьбу в дневнике: «Примите меры».

Становится ясно, что знания не могут быть внедрены в ребенка лишь извне, что учение есть процесс активный с обеих сторон, что лишь ощущая себя субъектом деятельности, творцом, испытывая интерес к учению, вдохновенье, рожденное успехами, школьник становится помощником, сотрудником учителя в интереснейшем процессе познания.
В треугольнике «метод — программы — отношения» зависимые переменные — метод и программы. Они могут варьироваться самыми разными способами, но отношения (сотрудничества) должны быть неизменными.
Много сломано копий в спорах о школьных программах и нагрузках. Мы хотим научить в школе: а) всех; б) почти всему; в) в определенные сроки. Пункт «а» теряет свою демократическую и гуманистическую сущность, если есть разделы программы, которые в данные сроки не может осилить каждый прилежный и здоровый ребенок, то есть должны существовать методики и реальные возможности, дающие гарантии каждому «старательному» учителю научить каждого старательного ребенка по любой теме на «4».
Пункт «б» несет много педагогических и психических огрехов. Во-первых, это источник перегрузок. Во-вторых, он заставляет мириться с низким качеством изучения многих разделов программы, материал которых чаще всего забывается. В-третьих, не дает наглядных уроков для детей в умении отделять главное от второстепенного и отыскания единых логических структур в различных направлениях человеческих знаний. В-четвертых, обилие изучаемых тем, движение «галопом по Европам» наносит большой вред эмоциональной стороне обучения. Где уж там пошутить или порешать «любимые» примерчики! В-пятых, все силы ребенка уходят на одоление тех тем, тех предметов, которые идут у него хуже, а на любимые не хватает ни времени, ни духа. Таким образом, школа не выполняет одну из основных своих функций — отыскать в каждом ученике «искру божью» и дать ему время утвердиться и насладиться в том деле которое у него спорится и ему любо.
Пункт «в» становится с годами все большим тормозом в развитии образования, все большим мучением учителей, детей и родителей, и все большей нелепостью в период, когда развитие общества приводит человечество к девизу «учение всю жизнь».
Из письма мамы школьника: «Сколько же можно калечить детей, травмировать родителей только из-за того, что никто не решается поставить крест на раздутых программах? И в программах, и в учебниках сквозит боязнь как бы чего не упустить».
«Бесчисленные факты и подробности, спрессованные в них, становятся неудобоваримой пищей для ума, тушат интерес к знаниям, как чрезмерное обилие топлива тушит даже самый яркий огонь», — образно поясняет журналист.
У этой проблемы есть и драматическая сторона. Я видел сотни ребячьих трагедий (особенно среди девочек), вобравших с первого класса хороший завет учиться по всем предметам на «4» и «5» и с годами теряющих возможность это физически осуществить. Обычно тяжелый срыв приходится на последние годы в школе или первые годы ВУЗА.

А трагедии вокруг «двоек»? Между прочим А.С.Пушкин и П.И.Чайковский совсем не знали математики, двоечники» в нашем понимании; но нашлись умные учителя и наставники, разумные образовательные построения, которые сберегли этих удивительных людей для России и всего мира.
А мы современные взрослые, не упустим ли тысячи талантов, истинное достояние государства?
У меня сохранилась вырезка из газеты за 1982 год: «Мы в классе решили: кто учится на «три» — не гражданин Советского Союза». Ученики 6 «б». Вот так-то! «Вдумаемся: что означает сегодня слово «троечник» — пишет журналист Н.Логинова. «Если когда-то оно метило нерадивого или неспособного подростка, то сегодня под ним, как под одной крышей умещается почти весь конгломерат учеников: круглый и принципиальный «двоечник» — здесь. Талантливый, но дерзкий ученик — здесь. Старательный, честный, душевный, но неспособный вызубрить сухомятку плохого учебника — тоже здесь. Увлеченный, изумительный знаток одного предмета (может быть, будущий ученый в этой области) — и ему тут место, ибо остальные уроки учит кое-как. Но мыслимо ли большинство молодежи метить «тройкой»? Разве бывает молодежь сплошь ленивая или слабоумная? Конечно, права журналист. Только забыла она, что частенько в число «троечников» попадают ребята совсем невиновные, а своем отставании: дома пьет отец, кто-то из близких тяжело болен или по болезни самому часто приходится пропускать школу.

На основании низкой оценки обществом его знаний, ученик делает вывод о своей неспособности к данному предмету, а порой и о слабости своих способностей вообще. Отрицательный учебный опыт — одна из главных причин нежелания продолжать учебу и понижения УДК. А пониженное самоуважение — сопутствующий фактор многих комплексов неполноценности и правонарушений.

Хоть и построена школа для детей подростков и юношества, структуры ее жизни скорее соответствуют природе взрослого, а не ребенка. Я завуч и иду на урок литературы. Учитель диктует — дети пишут (нормально!). Далее урок математики. Та же картина (что делать?). Следующий история — и тоже пишут (это уже слишком!). С последней надеждой отправляюсь на урок труда. Учительница (очень хорошая и опытная) диктует: «Как варить манную кашу». «Ну зачем же об этом писать? Сварить да и съесть ее с аппетитом». — «Методист требует записей в тетрадях».
Разве бесконечное писание может быть природным делом детей? Это взрослые любят сидеть и писать. И при этом с умным видом. В школе основная нагрузка в работе психики падает, в лучшем случае на ум, в худшем на зубрежку. Эмоционально-волевая сфера остается незагруженной. А ведь дети — короли эмоций! Наш видный психолог А.Запорожец говорил: «Не знания, а эмоции — ядро личности». «Весь смысл детского состояния — писал С.Т.Шацкий — в быстром превращении энергии мысли в энергию действия». А мы предлагаем: классный час, собрание, нравоучительную беседу, экскурсию.
«А что ты делаешь в школе?» — спросили одного мальчика. — «В школе я учусь». — «А почему бы тебе не учиться дома?» — «Дома я живу».

Я 21 лето ездил со школьниками в экспедиции и ЛТО (лагеря труда и отдыха). Насколько дети бывали поражены, если «в жизни» приходилось что-то применять узнанное в школе. Рассказывал инспектор, что на уроке учитель, объясняя какой-то опыт, упомянул собаку. И тогда с «Камчатки» поднялся мальчик, никогда не подымавший руки, и сказал с обидой и слезами в голосе: «По-моему собака к вашей физике никакого отношения не имеет».

Если я скажу на уроке: «Дети, это вам пригодится в жизни» (любимая фраза учителей), это может оказаться двойной неправдой. Во-первых, дети уже живут полнокровною жизнью, а не толпятся в вестибюле прекрасного здания под названием «взрослая жизнь». А во-вторых, можно подумать, что люди, забывшие «теорему синусов» вымрут как мамонты, потому что без этого «нельзя жить» или просто с горя. А вот побороться бы всем миром за привитие навыков здорового образа жизни школьникам было бы хорошо. А ведь без этого действительно не проживешь, или проживешь плохо.
Сохранить здоровье детей можно лишь в постоянной борьбе с «сидячей школой». Два урока физкультуры в неделю, даже при высоком качестве, восполняют лишь 11% потребности в движениях. Известный хирург Н.М.Амосов пишет: » Думаю, что планировать нагрузки нужно с конца — от физкультуры. Любому человеку нужны физические нагрузки, а растущему — просто необходимы». У большинства школьников жизнь неподвижна. 84-94% из всего времени бодрствования они проводят, сидя за партой или у экранов телевизора. И самое страшное: вырастает поколение, не испытывающее потребности двигаться. «Перестань бегать — говорит в парке мама маленькому мальчику — неужели ты не можешь гулять, как все нормальные дети».

Не может быть мелочей в постоянной поддержке учителями и родителями двигательной активности школьников. Это:

пропаганда зарядки, различных оздоровительных систем и методов закаливания;
борьба за ежедневные уроки физкультуры, серьезное отношение к домашним заданиям по физкультуре, непременные занятия лечебной физкультурой с ослабленными детьми, всякая поддержка и поощрение внешкольных занятий спортом, танцами, туризмом, аэробикой и проч.;
сдвиг ряда учебных предметов (природоведение, география, ботаника) за счет других (математика, русский язык) на осенние и весенние месяцы с выносом их в натуру;
поиск и опробование различных вариантов расположения школьников в классе, альтернативных постоянному сидению за партой.

Решающее значение в охране здоровья и психики детей сыграет возможность размещения детских учреждений в зеленой зоне. На первых порах — это максимальный учет данного фактора проектирующими организациями. В перспективе — создание современных агрогородов с населением 0.1-0.5 млн. человек с выходом всех детских учреждений в 1-2 километровую зеленую зону. Школы, стесненные «каменными джунглями» должны приложить максимум усилий для выходов в ближайшие парки и лесные массивы.
Почему это необходимо?

интенсификация обучения требует интенсификации отдыха, возможного лишь в зеленой зоне. Здесь намного выше показатели физического и психического самочувствия ребенка;
жизнеоправданное экологическое образование, которое в ближайшее десятилетие ляжет в основу природосообразной деятельности человека, немыслимо без опытничества на природе, без прямых контактов детей с лесом и речкой, с птицами и зверьем;
нельзя выпускать маленького человека в большую жизнь, пока не впитал он в себя животворных сил, которые дает природа, ее красота и величие. Иначе превратим мы своих детей в маленьких роботов, знающих деревья и животных только по картинкам, оторванных от всех чудес познания тайн природы.

«Светятся глаза детей — говорил наш Яснополянский мудрец Л.Н.Толстой — хорошая школа. Тусклые глаза детей — плохая школа».

Наметим еще несколько направлений, которые подскажут нам дорогу к той школе, где светятся глаза детей», к школе радости и природосообразности учения:

«Самое главное, что требуется для отметки — это ее оптимистическое, жизнерадостное начало» — писал замечательный человек и педагог В.А.Сухомлинский. «Отметка должна вознаграждать трудолюбие, а не карать за лень и нерадивость». Ни один ученик не расплакался из-за «двоек» в школе села Павлыш, где 23 года директорствовал В.А.Сухомлинский. Он и его коллеги вообще не ставили «двоек». Его «профилактическая» педагогика, педагогика гармонического развития дала свои результаты. В отличие от подавляющего большинства школ, в Павлышской школе здоровье детей улучшалось и крепло с каждым годом. А систему отметок надо бы сделать десятибалльной. У нас очень мало «оптимистических» оценок — из пяти только две: «4» и «5»;
школьные программы построены так, что нарушена равнопрестижность работы руками и головой. «Зубрилка» подчас выше школьника с «золотыми» руками. Это несправедливо. Это обидно ученикам, покидающим школу после девятого класса и выбравшим рабочие профессии. Это и один из источников комплекса неполноценности.
Педколлективы школ должны найти правильный тон и заниматься грамотным решением этой проблемы с первого класса;
классно-урочная система, созданная еще в 17 веке великим Я.А.Каменским, наверное, приемлема лишь как один из вариантов обучения. Рациональные зерна многочисленных западных систем; систем, существовавших в первые годы Советской власти, таких как «метод проектов», «бригадный метод» и других должны быть использованы в школах в соответствии с психофизическими возможностями учащихся и
социальными заказами общества;
оценки должны выставляться не за качество, а за количество знания (качество всегда должно быть отличным). Для этого каждую тему в учебнике нужно сделать «трехцветной». Допустим, »красная» часть — это фундамент, без овладения которым нельзя понять последующего материала. За это — «удовлетворительно», «желтая» — параграфы средней трудности. За это «хорошо». «Зеленая» — материал достаточно
сложный — «отлично»;
надо всячески поощрять движение учеников вперед и переход в следующие параллели (можно и по отдельным предметам), для чего создать «челночную» группу преподавателей, в задачу которой войдут проведение занятий с учениками, находящимися как бы между классами: отстающими по болезни или нерадению и наоборот, желающими вырваться вперед. Успешная работа «челночной» группы может помочь опытному педколлективу осуществить еще один шаг: незафиксированный по времени конец окончания любого класса;
экзамены отменить. Вред от них большой, а польза сомнительна. Хватит и контрольных. Хороший педагог и без экзаменов знает, какую оценку заслуживает каждый ученик.

«Никакие уставы и программы, никакой искусственный организм заведения, как бы хитро он не был продуман, не может заменить личности в деле воспитания», — К.Д.Ушинский.

Мы хотим, чтобы только лучшие люди, чуткие и умные учили наших детей. И мы достигнем этого лишь тогда, когда признаем учительский труд творческим «де-юро» и «де-факто». Мы говорим сегодня о творческой работе современного ученика, о творческой атмосфере на уроке, так как же не быть ее создателю творческим работником. «Педагогика, — писал К.Д.Ушинский, — будет первым высшим из искусств, потому что она стремится удовлетворить величайшее из потребностей человека и человечества — их стремление к усовершенствованию в самой человеческой природе; не к выражению совершенства на полотне или в мраморе, но к усовершенствованию самой природы человека — его души и тела».

По мере относительного увеличения в обществе творческого труда, по сравнению с механическим, должны раздвигаться по времени рамки отчетности в работе (нельзя заставить художника рисовать в день по клеточке будущую картину и отчитываться ежедневно о том, какое содержание и смысл вложены в каждую из них). Каждый педагог знает, что рост школьного коллектива, класса, отдельного ученика может быть заметен лишь на большом промежутке времени Желание иметь постоянные, краткосрочные данные о работе школы, его директора и учителей с вытекающими «выводами» об их деятельности равносильно вредительству. Во-первых, оно уносит больше половины рабочего времени администрации школ и работников департаментов образования и, наверное, не менее четверти трудового дня учителя. Во-вторых, оно антинаучно, потому что не учитывает двойственную природу воспитания, представляющую с одной стороны целенаправленный, управляемый процесс, а с другой стороны — спонтанный, стихийный. В-третьих, оно несправедливо, так как в недостатках обучения и воспитания повинны не только школа, но и семья, и социальная среда, и природные задатки ученика и многое другое. Пройдет, быть может, немало лет, пока взойдут добрые слова учителя. Здесь он чем-то сродни селекционеру. Ни одна профессия не требует столь долгой жизненной подготовки.А.С.Макаренко говорил, что проработав первые 15 лет, он был юмористически безграмотен. Создатель и защитник бесконечных отчетов напоминает нетерпеливую девочку, которая, посадив растение, вытаскивала каждый день его из земли, чтобы посмотреть, как растет корешок. Отсюда — и, в-четвертых: чем больше количественного контроля работы учительства, тем более бюрократичной, упрощенной и далекой от творчества становится работа проверяющих (ведь «по клеточкам» проверять проще).

«Мы систематически понижаем качество работы, сильно выматывая работника школы. — писал С.Т.Щацкий, — заставляя его тратить очень большое количество времени на ненужные тревоги и страхи отчета совершенно непроизвольно. Загнать в угол учителя, вообще говоря, не трудно».
Кроме невысокой заработной платы есть еще один момент, заставляющий многих достойных учителей покидать школу. Работа педагога, в отличие от большинства профессий, выполнима лишь относительно и никогда полностью. До школы я работал инженером и твердо знал, что при желании и некоторых дополнительных усилиях мог всегда завершить свою работу с высоким качеством. Учитель не может произнести волшебных слов, которых от него ждут: «я научил» и «я воспитал». Он может лишь сказать: «Я отдал всю свою жизнь, все свои мысли и сердце, чтобы научить и воспитать». А инспектор может спросить: «Почему вы не доучили и плохо воспитали мальчика, который сидит на последней парте?»

Настоящему учителю контроль и погонялки не нужны — он каждую свободную минуту вырывает для встречи с детьми, для самоусовершенствования. Плохому — ввести в заблуждение комиссию дело немудреное: тут тебе наглядность и подрепетированные ответы детей и вовремя появившиеся ТСО (технические средства обучения). Когда у одного учителя математики, чьи питомцы неоднократно побеждали на олимпиадах всех рангов, придирчивый инспектор пытался узнать, с помощью каких ТСО он этого добивался, педагог ответил: «Знаете, я люблю, чтобы мел был сухой, тряпка, по возможности, влажная, а голова свежая».
Особенно необъективными могут быть оценки воспитательной деятельности, когда проверяющий не в состоянии проникнуть в качественную деятельность школы. Тогда в «передовиках» те, у кого всего больше по количеству: документов, кружков, грамот и, конечно, мероприятий. В плане одной школы комиссия, приезжавшая выяснить, почему большая группа ребят попала на скамью подсудимых, насчитала их до полутора тысяч.

В прогрессирующем обществе постепенно должны появляться люди и профессии, выходящие из бюрократических рамок контроля и работающие «на доверии». Остается пояснить, почему «мандат доверия №1» должен получить учитель. Вот мы в школе. Мы с вами инспектора. Нам очень хочется узнать, хорош или плох тот или иной учитель. Познакомившись с ним, побывав на уроке, просмотрев «бумаги», мы делаем тот или иной вывод, который и становится «официальной» оценкой учительского труда. Мы старались, чтобы все было тактично и объективно, и не заметили всей несуразности ситуации, что самые неосведомленные о деятельности учителя люди, это и есть мы. Неужели в школе до нас было неизвестно, кто плохой учитель, кто хороший, кто справедлив, кто жесток, кто хорошо знает свой предмет, кто плохо. Дети чутко улавливают движения души взрослого. Их не проведешь на мякине! Не помогут ни доверительность, ни методические фокусы. У них обостренное чувство фальши. Также хорошо знают цену каждому учителю их коллеги, родители детей и в особенности выпускники школ.

С особой горечью приходится смотреть на стиль и методы проверок финансовой деятельности школ. Любой директор, как бы ни были велики его заслуги, рискнувший на копеечные перемещения в финансово-хозяйственной деятельности, рассматривается как преступник, даже если все факты говорят о его радении лишь в пользу коллектива.

Какой же выход? Решающей оценкой деятельности школьных работников должно быть мнение общественности. Наверное, наилучшим образом сделают это советы школ, в которые входят учителя, родители, ученики, выпускники и представители общественности микрорайона.
Спросите у школьников, какими они хотели бы быть? Многие скажут: «счастливыми», «богатыми», «умными», «сильными», «красивыми». Несколько девочек напишут «добрыми». Кое-кто «здоровыми», совсем мало «справедливыми» и никто не напишет «бережными», «бережливыми».

А нам совершенно необходимо, переходя в XXI век жить природосообразно, стать бережливыми и научить этому своих детей и внуков, чтобы берегли они природу, человека как ее часть, создания человеческих рук и ума, культуру и гуманистические традиции.